НЕДЕЛЯ 2-Я ПО ПАСХЕ, АПОСТОЛА ФОМЫ

Ин., 65-е зач., 20: 19–31

В тот же первый день недели вечером, когда двери дома, где собирались ученики Его, были заперты из опасения от Иудеев, пришел Иисус, и стал посреди, и говорит им: мир вам! Сказав это, Он показал им руки и ноги и ребра Свои. Ученики обрадовались, увидев Господа. Иисус же сказал им вторично: мир вам! как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас. Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святаго. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся. Фома же, один из двенадцати, называемый Близнец, не был тут с ними, когда приходил Иисус. Другие ученики сказали ему: мы видели Господа. Но он сказал им: если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. После восьми дней опять были в доме ученики Его, и Фома с ними. Пришел Иисус, когда двери были заперты, стал посреди них и сказал: мир вам! Потом говорит Фоме: подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим. Фома сказал Ему в ответ: Господь мой и Бог мой! Иисус говорит ему: ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие. Много сотворил Иисус пред учениками Своими и других чудес, о которых не писано в книге сей. Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его.

Дверями затворенными входит Христос к охваченным бурею смерти ученикам Своим в первый и восьмой день Воскресения, и уверяет их в истинности Своего человеческого тела: «Почему сомнения входят в сердца ваши? Это не призрак, это Я. Не бойтесь, посмотрите на руки Мои и ноги, осяжите Меня – дух ни плоти, ни кости не имеет, как Меня видите имеющим». Неужели это возможно – в самой славе Его можно видеть и слышать Его, прикасаться к Нему, и есть, и пить с Ним? Он не нуждается уже ни в пище, ни в питии, но убеждает нас в непреложности Своего человечества. Это не другое тело – оно прославлено, отличается от того, которое апостолы знали, но оно не другое. Никем и никогда уже не уязвимое, во свете неприступном, но по-прежнему с теми же ранами. На руках и ногах Его – следы от гвоздей, и Он не стыдится их перед Отцом Небесным, перед ангелами и перед нами, ибо они неотделимы от Его славы. Из всех знаков пребывания Его среди нас Он эти захотел сохранить – великолепные знаки Его победы, отпечатки подлинности Его – Бога и Человека. Отныне только здесь, и больше нигде, я могу найти и увидеть Бога, только здесь, из этого ребра, копием прободенного, открывается Его любовь и исцеление для каждого человека. И святые в самом высоком созерцании Божественной благодати никогда не могут забыть, что они введены в нее Его пришествием в нашем теле.

Глубина любви измеряется страданиями и смертью. Как апостол Иоанн Богослов с Божией Матерью у Креста, как разбойник благоразумный, распятый рядом с Господом, стоит апостол Фома в добром, как говорит святая Церковь, неверии перед воскресшим Спасителем. Раньше он, услышав о смерти Лазаря, и решив, что пришло время жизнь положить за Господа, говорил: Пойдем и мы, умрем с Ним! А теперь говорит: Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю. И это звучит, как исповедание апостола Павла:Если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Будем есть и пить, ибо завтра умрем! (1 Кор. 15: 14, 32) Если это не то же самое тело, которое соткано было во чреве Девы Марии, если не в этом теле сидел Он, утрудившись, у колодца, говоря с самарянкой, если прикосновением не этих рук отверз Он глаза слепому и сердце погибающей от отчаяния Марии Магдалины, изгнав из нее семь бесов, если это не то же самое тело, – это не мой Господь и не мой Бог. Если это не то же самое тело трепетало от ужаса смерти в Гефсиманском саду и истекало кровью от бичеваний – не побеждает, не может никогда победить жизнь на земле, где она была побеждена. Если это тело мертво, то душа моя – труп. Никогда, ни за что, никакому призраку не поверю – это будет другой христос, лжехристос, антихрист.

Блаженный Августин пишет в своей «Исповеди», что прежде, чем стать христианином, он исследовал все философии и нашел у языческих мудрецов почти все, что говорит христианство. Но ни у кого и нигде он не нашел того, что мы слышим в пасхальную ночь в Евангелии от Иоанна: Слово стало плотью. Вся ложь от начала мира в тысячах несогласных друг с другом сект, древних и новых, восточных и западных религий, заполняющих сегодня пустоту неверия, сводятся к одному этому различию и едины в своей ненависти к Фомину неверию. Как древние еретики учили, что сущность Христа была нематериальной и когда Он ходил, не оставалось отпечатков от Его ног на земле, так сегодняшние лжеучителя претендуют на такую высокую духовность, которая вся устремлена в небо и не касается нашей грешной земли: «Какое значение имеет тело! Главное – дух, и необходимы такой пост и такая аскеза, чтобы прорваться в невидимый мир». Как во времена апостола Павла, они запрещают вступать в брак и вкушать мясо, но слово Божие называет их вчера и сегодня сожженными в совести своей.

Если тело не имеет значения – допустимо оправдание какого угодно разврата, и познание глубин жизни должно происходить через познание зла до конца. Так открываются глубины сатанинские Апокалипсиса в «новом мышлении» – главном, всепобеждающем учении XXI века. В этой лжи – опасность для Церкви, более страшная, чем любое гонение на Церковь. Здесь покушение на самое существо христианской веры, на жизнь всякого человека, душа которого по природе своей – христианка.

Но если последние времена действительно принадлежат нам, разве не видим мы в сегодняшнем мраке на горизонте зарю восьмого дня?! Первые лучи ее коснулись нас в пасхальную ночь, пред вкушением нового мира, и мы узнали тайну нового человечества, у которого будет новое тело, как у воскресшего Господа, но это при условии, что наши души уподобятся через исполнение заповедей блаженства Его душе. Вся сущность веры – остаться верным той правде и той чистоте, которую Господь открывает в Своей благодати. Господь мой и Бог мой! – восклицаем мы, не помня себя от радости, и Господь отвечает: Не будь неверен, но верен. Как Господь не отделяет славы Своего Воскресения от того, что происходит со мною каждый день, так до смерти я должен быть верен, чтобы не допустить никакого греха, никакого разрыва между моею жизнью каждого дня до смерти, между землею, где я тружусь, и новым небом, и новой землею. Ибо древнее все миновало (2 Кор. 5: 17).